Главным событием октября стал захват чеченскими террористами в Москве около 700 заложников 23 октября. Факты и ход событий известны всем, поэтому мы не будем здесь подробно излагать историю захвата, драматических событий, переговоров и штурма 26 октября.
Первый вопрос, который возникает в связи с этой акцией, заключается, конечно, в том, кто ее организовал. Наши предположения, основанные не только на изучении сообщений официальных представителей власти и СМИ, но также на разработанной нами методике системного анализа ритмозадающих факторов, таковы:
1. Организация "Аль Каида" и ее отделения по Чечне финансировали операцию и принимали участие в разработке ее плана.
2. Ш.Басаев и его группа принимали участие в разработке плана. А.Масхадов - как минимум, был в курсе готовящихся событий и соблюдал "дружественный нейтралитет".
3. "Пятая колонна" в Москве (среди московских чеченцев, сотрудники некоторых иностранных дип. Представительств, а также коррумпированные чиновники и предатели в МВД, включая, вероятно, связи БАБа) открыла террористам "нужные двери" в Москве и частично принимала участие в разработке плана.
Вообще говоря, мы еще в феврале с.г. (ИБ3-2002, с.20) прогнозировали активизацию террористов в России на период со второй половины октября по 20 ноября с.г., однако, тогда мы связывали главные опасности с захватом чеченцами авиалайнеров или вертолетов в Чечне.
С другой стороны, еще в декабре прошлого года (ИБN1-2002, с.27 - см. тот же сайт) мы писали буквально следующее: "В.Путин будет принимать очень жесткие решения относительно своих противников. Благоприятная для него цепь событий будет формироваться осенью - около 24 сентября, около 25 октября и затем около 17 декабря. Ноябрь и декабрь выглядят для него очень активно и в основном позитивно". В августе и сентябре с.г. (в ИБ9 и ИБ10, с. 30) мы подтвердили эти прогнозы. Теперь видно, что "благоприятные события" было весьма неточным выражением, однако, в конечном счете лично для В.Путина (а мы говорим сейчас именно о нем), с политической точки зрения события 26 октября, успешный штурм, выглядят как победа, - хотя, конечно, 67 погибших при штурме заложников - это трагедия.
Напомним, что 24 сентября произошло несколько важнейших событий. Во-первых, 24 сентября состоялся саммит НАТО в Варшаве, впервые в новом формате "Двадцатки" (с равноправным участием России). Во-вторых, 25 сентября Госдума приняла в 1-м чтении проект бюджета на 2003 год. В третьих, главное, 25 сентября Совет Федерации принял утвержденные ранее в Госдуме поправки к закону о референдумах - поправки, которые сделали невозможным проведение "террористического референдума" КПРФ. Таким образом, можно сказать, что 25 сентября была пресечена попытка организации легального политического террора.
Как видим, оказался верным и наш прогноз для В.Путина на дни около 25 октября: 26 октября прямой, "нелегальный", кровавый террор также потерпел неудачу в Москве. Конечно, 67 погибших заложников --это трагедия не только для родственников погибших, но и для всей страны. Однако, все могло сложиться гораздо хуже, если бы власть не проявила твердость, а спецназ ФСБ - профессионализм.
Если говорить еще о наших прогнозах, то напомним и то, что мы еще в октябре прошлого года писали о том, что "Аль Каида" не будет трогать Россию до тех пор, пока не убедится, что Россия полностью "подписалась" под антитеррористическую коалицию во главе с США. Мы прогнозировали тогда, что у России есть примерно полгода или год - пока "Аль Каида" не начнет активные действия в центре России, в ее городах или на промышленных объектах. Так оно и оказалось.
Кстати, по той же причине "Аль Каида" не проводит до сих пор крупных тер. актов в Европе - пока надеется, что разногласия между США и Европой будут усиливаться. Прошедшие в Европе 26 октября массовые антиамериканские (против войны в Ираке) и решение Дании не отменять т.н. "Чеченский всемирный конгресс" подтверждают этот наш давний анализ и прогноз: Западная Европа боится проведения тер. актов "Аль Каиды" на своей территории (а также своей мусульманской "пятой колонны"), и ее лидеры (кроме Тони Блэра) поощряют проведение подобных проарабских, промусульманских акций.
Правда, когда мы говорим об "Аль Каиде" и России, то вспоминается один анекдот, получивший распространение в последние месяцы: "Осаму бен Ладена наконец поймали. Отмыли. Оказался Березовским". Действительно, удивляют некоторые совпадения. Так, 22 октября против Березовского было возбуждено новое уголовное дело, а 23 октября произошли известные события в Москве. Кроме того, мы уже неоднократно писали о том, что Березовский в борьбе с Путиным выбирает последний год самые острые сценарии. Теперь, когда он загнан в свой английский угол, он становится максимально опасен. Некоторые аналитики указывают на связь Березовского с чеченским наркобизнесом и вообще на его давние и прочные чеченские связи.
Конечно, сам Березовский не организовывал детально план захвата заложников в Москве, но он мог содействовать этому через свои московские связи. Некоторые аналитики идут еще дальше, и готовы обвинить в потворничестве захвату "Семью" (исключая, разве, самого Ельцина), и Лужкова. Однако, нам представляется, что это уже явный перебор. Более того, возможно, террористы охотились за самим Ельциным или за его семьей, которые недавно посещали мьюзикл, подобный шедшему в "Театре на Дубровке".
Неверны также и уже появившиеся среди "конспирологов" версии о том, что события 23 октября в Москве - дело рук "Комитета 300" ("тайного мирового правительства") Конспирологи приписывали этому "Комитету" и тер. акты 11 сентября в США - мы разбирали подробно все неверные версии в ИБ1-2002. Вообще, в целом, московский захват заложников 23 октября, это, конечно, не акция Березовского (или "Комитета 300"), а очередная акция международного исламистского терроризма, для которого Чечня является важным плацдармом, а Россия - одним из главных противников.
Драматические события октября будут иметь еще длительное продолжение (по крайней мере в первую неделю ноября) и очень сильные последствия для высших эшелонов исполнительной власти:
1. М.Касьянов теоретически может быть снят в ноябре (как мы предсказывали еще в апреле с.г., ИБ5-2002). Сделает ли это В.Путин, зависит от того, сумеет ли он быстро подобрать подходящую кандидатуру на его место. Мы полагаем, что шансы М.Касьянова удержаться все же более 50% - теперь он политически сильно ослаблен и вновь может стать просто "техническим премьером".
2. Ю.Лужков в ноябре "по хорошему" должен бы подать в отставку с поста мэра Москвы. Даже если этого не произойдет, то, само собой разумеется, что руководство МВД и ФСБ Москвы сменится в ноябре; Кремль (В.Путин) использует ситуацию (правильно сделает!) и хотя бы частично вычистит Москву от коррумпированных и продажных чиновников. Если Ю.Лужков и останется на своем посту, он политически также будет чрезвычайно ослаблен. Большие чистки, в том числе среди его креатуры в Москве практически неизбежны.
3. Н.Патрушев и Б.Грызлов, хотя в целом справились с тактической задачей штурма, тоже могут отправиться в отставку в ноябре - ведь стратегически они также ответственны за трагедию в Москве. Но они, если и уйдут со своих нынешних постов, то уйдут в новые структуры по борьбе с терроризмом.
4. В.Рушайло скорее всего уйдет в отставку в ноябре. На повышение в Москву может пойти Г.Полтавченко.
5. А.Волошин, по нашему прогнозу, с вероятностью гораздо более 50% останется руководителем АП, и ,более того, его влияние может даже усилиться.
Вся эта история и новые кадровые назначения будут продолжаться до 20 декабря. Не исключены новые попытки тер. актов в Москве или в Подмосковье. В нашем анализе напряженно выглядят 2-4, 11-23 ноября. Выделяются 15-17 ноября. Середина ноября вновь выглядит очень напряженно для Б.Немцова и Г.Явлинского. Конечно, очень напряженной будет и первая неделя ноября. 1-12 ноября вероятна серьезная опасность для жизни А.Кадырова. В этот же период повышена вероятность организации покушения на В.Путина (мы писали об этом и ранее). Резонансы трагедии вероятны еще 1-4 и 6-10 января 2003 года.
P.S. Иосиф Сталин решил бы проблему просто: арестовал бы в первую же ночь все 500 тысяч чеченцев, проживающих в Москве и вывел бы их под конвоем прямо под стены "Театра на Дубровке", и стояли бы они там в исподнем, голодные, под дулами расстрельной команды, до тех пор, пока не одумались бы их соплеменники террористы. Ну а потом, независимо от исхода, все чеченцы, - и московские, и из Чечни, все-все, - поехали бы товарняками в какой-нибудь Минусинск, на полюс холода в Сибири…
Бывший глава МВД А.Куликов 25 октября предложил всем московским чеченцам самим, добровольно, организовать митинг протеста у стен театра. Чеченская диаспора в Москве, однако, не услышала генерала, или не захотела услышать.

26 октября на сайте "Политком.ру" руководитель аналитического департамента ЦПТ А.Макаркин опубликовал свой анализ и прогнозы, которые представляются нам также заслуживающими внимания. Приводим ниже часть его статьи.

ВЫБОР ПРЕЗИДЕНТА.
Драма заложников в театральном центре на Дубровке завершена. Преступники уничтожены, большинство удерживавшихся ими в течение двух с лишним суток людей освобождены. Данные о потерях пока расходятся. Официальные инстанции говорят о более чем 90 погибших, некоторые СМИ (например, "Московский комсомолец") полагают, что их число может достичь цифры 200. Однако главное уже ясно - власть, предприняв штурм, поступила в соответствие с волей большинства россиян. Того само путинского большинства, которое избрало президента на выборах 2000 года и с тех пор не отказывало ему в доверии. Даже эпизод с "Курском", который считался до захвата заложников в Москве главным испытанием для президента, привел лишь к тому, что избиратель засомневался в сделанном выборе - но тут же отбросил свои сомнения, после того как Путин исправил свою ошибку и стал делать и говорить то, чего от него ожидали. Теперь президент в глазах большинства своих соотечественников является победителем, успешно ликвидировавшим опасный кризис.
События в центре на Дубровке сейчас принято противопоставлять драме Буденновска семилетней давности. Однако при всей противоположности решений, которые приняла власть в этих двух случаях, она оба раза исходила из доминирующей в обществе тенденции. В 1995 году решение о продолжении штурма, который мог повлечь за собой гибель сотен людей, было бы катастрофой для власти в период, когда в идеологическом поле еще преобладал либерализм. Когда политическая элита была готова выступить против власти, если бы та допустила гибель людей (напомним, это было за год до президентских выборов). Когда в пользу мирного решения вопроса высказывалось большинство СМИ, формирующих общественное сознание. Именно поэтому Виктор Черномырдин тогда позвонил Шамилю Басаеву. Можно много говорить по поводу последствий этого шага и его несоответствия международным правилам борьбы с терроризмом, но именно таков тогда был выбор России. Недаром, большая часть населения одобрила мирный исход буденновского кризиса.
Сейчас ситуация принципиально изменилась. Либерализм оттесняется в идеологическое и электоральное гетто. В значительной степени дискредитирован принцип гуманизма, который, казалось, прочно занял определяющее место в сознании людей в период перестройки (вспомним часто цитировавшиеся тогда слова Достоевского о "слезинке ребенка"). Однако гуманные идеалы времен перестройки и первых постперестроечных лет дискредитированы тем, что одновременно с их провозглашением в жизнь людей вошла нестабильность. Формировавшаяся даже не десятилетиями, а веками патерналистская культура столкнулась с жесткими (иногда до жесткости) реалиями рыночной экономики эпохи первоначального накопления капитала. Более того, люди "новой России" привыкли к насилию, как к единичному, так и к массовому, которого с избытком как на экране телевизора, так и в реальной жизни.
Все это (впрочем, далеко не сразу - в 1995 года инерция еще действовала) повлекло за собой и трансформацию общественного сознания, создания базы для путинского большинства, которое отличается куда более жестким подходом к морально-этическим проблемам. Которое востребует сильное эффективное государство, способное его защитить, и готово простить этому государству очень многое, в том числе и массовую гибель людей в Чечне в конце 1999 - начале 2000 годов. Государство, на которое можно переложить заботу о принятии решений, ожидая от него, что оно окажется способным на это, а не только на разговоры.
Путин выступил как раз в качестве строителя подобного государства - по контрасту с Борисом Ельциным, воспринимаемым как разрушитель. Отсюда и мощная электоральная поддержка его курса. Не просто мирный вариант, но даже сколько-нибудь заметные уступки террористам (даже демонстративный вывод из Чечни одного полка, или, более того, само согласие обсуждать этот вопрос) воспринимались как дежа вю Буденновска и преддверие нового Хасавюрта. Власть, которая воспринималась обществом как стабильная и сильная, должна была, с точки зрения этого общества, действовать иначе, чем поступал Ельцин. Только так она могла доказать свою противоположность предшествующему режиму. Показательно, что с поддержкой самого жесткого курса в отношении террористов (предусматривающего неизбежные жертвы) в СМИ выступили такие разные люди как бывший депутат Думы от "Выбора России" Леонид Радзиховский и экс-генерал КГБ Николай Леонов, выражающие настроения различных "крыльев" путинского большинства.
Принимая принципиальное решение о штурме (а это произошло, как представляется, в первые же часы после захвата заложников), Путин спасал от эрозии то государство, которое он строил в течение последних лет. Отсюда и последовательность действий власти в сложившейся ситуации. Ставка была сделана на два фактора: операцию спецназа (который тренировался, "беря штурмом" ДК "Меридиан") и победу в медиа-войне. При этом президент в полной мере использовал свою победу над медиа-олигархами в 2000-2001 годах. Все федеральные телеканалы согласовывали свою информационную политику как с Кремлем, так и между собой, а любая попытка СМИ выйти за эти пределы (как это сделали телеканал "Московия" и интернет-сайт "Эха Москвы") пресекались Минпечати с небывалой жесткостью.
Именно медиа-война стала основным содержанием противостояния между властями и террористами вплоть до начала штурма. Путинское большинство, безусловно, жестче, чем ельцинское, но и его можно пронять вполне конкретными способами: мольбами заложников, слезами их родственников, наконец, персонификацией жертв. Известно, что гибель одного человека - это трагедия, тогда как гибель 90 или даже большего количества людей - статистика (как бы цинично это не звучало). Понятно, что в медиа-войне ставка делалась именно на это. И не исключено, что "суровое" путинское большинство начало бы смягчать свою позицию под влиянием перечисленных выше факторов. Именно на это и делали ставку боевики, требования которых об организации "антивоенных" пикетов родственников заложников вовсе не были нелепы. За ними стоял трезвый психологический расчет, связанный с "разложением" путинского большинства.
Чтобы не испытывать свое большинство на прочность власть предприняла два набора мер. Первый состоял в максимальном ускорении штурма - пока общество продолжает придерживаться последовательно жесткого подхода и мыслит рационально. Второй - в блокировании каналов, по которым могли распространяться "пацифистские" настроения. С этим были связаны и ограничения на показ родственников на телеэкранах (а когда они все же там появлялись, то следовал комментарий, что их заявления продиктованы боевиками), и поступивший буквально в последний момент запрет на пикет на Красной площади (хотя первоначально столичные власти и ФСО были готовы его разрешить, чтобы не раздражать лишний раз бараевцев), и отказ депутатов Думы выслушать Иосифа Кобзона. Таким образом, все миротворческие инициативы по этой линии были частью замолчаны, частью дискредитированы.
Еще одна акция в информационном пространстве была предпринята властью для того, чтобы пресечь и дискредитировать любые инициативы по переговорам с Асланом Масхадовым, который предусмотрительно дистанцировался от захвата заложников (не одобрил, но и не осудил) и, что называется, "ждал звонка" (а в качестве возможных посредников на горизонте "замаячили" фигуры Бориса Березовского и Ивана Рыбкина). В первые сутки после захвата заложников такая тема дебатировалась в российских СМИ. Однако показанная на телевидению пленка, на которой Масхадов (хотя и в неявной форме) говорит о будущем теракте, сделала диалог с ним невозможным, причем, не только в связи с проблемой заложников, но и в принципе. Теперь деятельность Масхадова осуждает даже Сергей Ковалев.
Президент сделал выбор и не отступил от него, несмотря на то, что жертвы были неизбежны (в частности, среди больных и ослабленных людей, которые оказались не способны выдержать воздействия газов, без которого операция была обречена на провал). Общество, похоже, готово смириться с жертвами во имя стабильности - к тому же сотни людей действительно спасены. Если в 1988 году стремительно терявший почву под ногами коммунистический режим был вынужден неумело оправдываться за четырех убитых в ходе спецоперации по ликвидации банды "самолетных" террористов Овечкиных, то теперь во много раз большие жертвы воспринимаются как печальная необходимость (что признают не только лидеры пропрезидентских партий, но и представители СПС и "Яблока", и лидеры православной и мусульманской конфессий).
Таким образом, Владимир Путин одержал убедительную личную победу, став успешным военным вождем, консолидировавшим общество, подобно тому, как он был им во время второй чеченской войны. Знаковыми для путинского большинства стали его слова о том, что "Россию нельзя поставить на колени", а критика действий президента сводится к выступлениям маргинальных политиков вроде Валерии Новодворской.
Что последует дальше? Видимо, следует ждать усиления внимания власти к чеченской теме - ведь она после долгого перерыва оказалась в центре внимания общества, и не скоро из него выйдет. Пока что речь идет о чисто полицейских мерах типа увеличения числа спецопераций, блокирования лагерей беженцев в Ингушетии и др. Однако эти действия способны решить лишь сиюминутные проблемы, ликвидировать десяток-другой боевиков. Похоже, что действия власти в Чечне по-прежнему будут сводится к двум основным линиям: "военному правлению" (увеличению роли "силовиков") и "чеченизации". Вариант политического диалога (и без того весьма маргинальный) теперь становится неактуальным. Да и Запад, настаивавший (правда, в последний год более по инерции) на переговорах с Масхадовым, сейчас изменит свою точку зрения.
В России в целом можно ожидать более жесткой политики по отношению к незаконным мигрантам (среди террористов, напомним, были не только чеченцы, но и афганец, и араб). При этом власть будет стараться пресекать попытки погромов, которые "под шумок" уже пытались предпринять отдельные "группы граждан" - об этом недвусмысленно заявил президент в разгар кризиса с заложниками. Проблема, однако, состоит в том, что "нижние этажи" этой власти (например, значительная часть милиции) сами заражены ксенофобией и часто потворствуют правонарушителям.
По аналогии с США после 11 сентября можно считать весьма вероятным усиление роли "силовых" структур, в том числе и путем издания новых законодательных актов (так, МВД уже настаивает на восстановлении права сотрудника ГАИ задерживать любую показавшуюся ему подозрительной машину). В такой ситуации абсолютное большинство общества поддерживает подобные меры. К тому же "силовики", наряду с Путиным, могут считаться победителями - причем, в СМИ уже высказываются опасения, что на фоне этой победы будут забыты или замяты упущения, сделавшие возможным преступление бараевцев (или же все будет списано на плохое финансирование).
Политические партии будут активно раскручивать антитеррористическую тему. "Единая Россия" и более мелкие центристские партии (например, "народники") попытаются сделать ее одним из лейтмотивов избирательной кампании. Коммунисты уже сделали тему отсутствия безопасности частью своей системы критики власти (проводя не антитезу, а параллель между Ельциным и Путиным). Больше шансов на политическое выживание получает ЛДПР, которая делает ставку на "ура-патриотизм", что продемонстрировали и заявления ее лидеров во время драмы заложников.
В сложной ситуации оказываются либералы - как СПС, так и "Яблоко". Их лидерам в драме с заложниками отводилась незавидная роль переговорщиков, используемых "втемную" для выигрыша времени во время подготовки к штурму, а затем, чтобы не потерять поддержку значительной части своего электората, их представители полностью поддержали проведенный штурм. Однако другая часть либеральных избирателей (находящаяся в оппозиции Путину со времен второй чеченской войны) востребует критику в адрес власти, допустившей гибель значительного числа людей. Поэтому либералы, видимо, должны будут пройти "между струй" - с учетом меняющихся в сторону большей жесткости настроений избирателей. Удастся ли им сделать это органично, неизвестно - в противном случае возникает реальная опасность "сжимания" либеральной политической площадки до масштабов, не обеспечивающих прохождения в Думу даже одной из двух партий.
Во внешнеполитической сфере для России, как уже отмечалось выше, еще более минимизируется "чеченская" проблема (которая, впрочем, и так отошла на третий-четвертый план). Однако "знаковой" будет реакция Дании на требование российской стороны запретить проведение в стране чеченского конгресса - по состоянию на 26 октября датчане отказывались выполнить это требование. Консолидированная позиция мирового сообщества, решительно осудившего террористов, была вполне предсказуемой. В то же время Россия вряд ли серьезно изменит свою политику в иракском вопросе, чего от нее многие ждут. Связи между чеченскими экстремистами и Саддамом Хусейном (хотя и с некоторым запозданием, но осудившим их действия) не просматриваются.
Впрочем, сейчас, когда эмоции еще не остыли, и шок прошел далеко не у всех, есть опасность преувеличить влияние драмы заложников на политический процесс в России. Разумеется, его нельзя преуменьшать, однако оно сводится лишь к более четкой кристаллизации тех тенденций, которые в той или иной степени проявились еще задолго до захвата заложников на Дубровке. Влияние силовиков начало увеличиваться уже давно, равно как и ужесточаться миграционная политика, и маргинализироваться вариант переговоров с сепаратистами в Чечне, и уменьшаться электоральное поле либералов. Речь идет о том, что драма заложников и выбор Путина окажут влияния на расстановку весьма важных акцентов, которые могут, однако, скорректировать пути развития России в средне- и, возможно, долгосрочной перспективе.
26.10.02 Алексей Макаркин

 

Назад I Вперед